Русские форева!
Описанные ниже события имели место на Черноморском флоте. Конец 90‑х был для него очень трудным временем. Да, денег действительно не было. Но флот их изыскивал. Где угодно и как угодно. Шло время, и ЧФ как‑то незаметно сам для себя стал все активнее «подниматься с колен».
Еврейский пароплав
Было это в первом моем рейсе. Стояли мы на рейде четверо суток. И на протяжении всего времени по трансляции звучало: «Донкерману позвонить на мостик! Донкерману спуститься в машину! Донкерману подойти к правому борту! Донкерману принять шланги! Донкерману связаться с танкером!».
Первая думка моя была: «Ты дивись, как еврея по судну ганяють!».
Потом слышу объяву: «Донкерманам собраться в каюте системного механика!»
А, так он не один! Но я просто выпал в осадок после объявления: «Всем Ухманам собраться около 4‑го трюма!». Решил, точно попал на еврейский пароход!< Автор: Виктор «Злой», Мурманск Читать далее
Адмиральский сынок
В центральном посту подводной лодки сидят командир и старпом. Вдруг с мостика раздается крик:
– Эй, внизу!
Старпом заглядывает снизу в люк:
– Есть внизу!
Сверху:
– Я лейтенант Пупкин. Назначен к вам командиром минно‑торпедной группы. Лови!
Вниз летит дипломат. Старпом машинально его ловит. Лейтенант:
– Поймал? Значит так: в дипломате личное дело и грязные носки. Личное дело прочитать, носки постирать. Я – в ресторан, буду к подъему флага.
И ушел. Старпом недоуменно вертит в руках дипломат. Командир:
– Ну что там, старпом? Читать далее
Представь себе картину: стоит судно у причала, прошла неделя стоянки, нет уже никакой суеты, ни «приходного» гомона – полный штиль. Внезапно в дверь каюты главного механика кто‑то вежливо постучал и вошел очень важный человек (под 2 метра роста, в ослепительной парадной форме: полный рукав шевронов, на голове фуражка со здоровенным «крабом», да еще по козырьку золотые листья). Первая думка деда: «Еще одного проверяющего черти принесли!»
Незнакомец:
– Могу я видеть главного механика?
Дед (тихенько):
– Главный механик.
Небольшой портрет деда (главного механика): здоровенный человяга, как говорится «кровь с молоком», обладатель громового баса и здоровенного чрева, за что имел прозвище «Кранец» (т. е. мешок либо баллон, который сбрасывают с судна при швартовке, чтобы поберечь борта). И, как это часто бывает, «густо бзделуват» перед начальством. Читать далее
На корабль привезли посылки для личного состава. Сгрузили у трапа на причале, и посылки проверяет не медик как обычно, а вахтенный офицер на трапе. Вскрывают одну посылку, а там трехлитровая банка розовой жидкости.
Вахтенный офицер:
– Что это?
– Компот, мама прислала, отвечает владелец посылки.
Вахтенный командует КВП (командир вахтенного поста, назначается из старшинского состава, вооружен штык‑ножом, а при наличии ядерного оружия на борту – автоматом без патронов) открыть попробовать.
Лейтенанту Мочалову с распределением при выпуске из училища, что там греха таить, откровенно повезло. Основная масса его сокурсников отправилась служить на флот, а его, счастливчика, направили служить адъютантом к адмиралу в Ленинградскую военно‑морскую базу. Не служба, а рай. Но слишком хорошо, как известно, тоже не хорошо. Среди подношений адмиралу посыпались подарки и ему самому. Начались служебные вечеринки, всевозможные увеселительные мероприятия… Пошло‑поехало… Читать далее
Центральный пост подводной лодки, на вахте лейтенант и старпом.
Старпом записывает мероприятия в Корабельный журнал учета событий, который оформляется простыми карандашами.
Старпом:
– Эх люблю я карандаши фабрики «СаДко и Ванцети».
Лейтенант:
– Товарищ старпом, а вы хоть знаете кто такой Садко?
Старпом, качаясь в командирском кресле, гордый своим социальным статусом в корабельной иерархии:
– «Эх, лейтенант, лейтенант – это же крейсер!»
Ну не любили нашего прошлого старпома на пароходе, не любили и все тут. Правда, было за что. Был он слишком молод, ленив, избытком профессионализма не страдал, из‑за чего постоянно случались всякие разные неприятности. При случае мог и ближнего своего подставить, дабы удар от седалищного нерва отвести. Ближним, как правило, оказывался 2‑й помощник, то есть я. Другим, правда, тоже перепадало.
Одна из первых его характеристик, которую я услышал, придя на пароход, была «вислопузый пи*добол». Да уж, покушать он любил, что заметно сказывалось на фигуре, к его 30 годам трудовая мозоль в области живота была развита совершенно непропорционально остальным частям тела, так что слово «вислопузый» объяснялось очень просто.